Сегодня не будет постов об отелях,
социальных годах, других странах. Я хотела пожаловаться на то, что мне не нравиться этот город, что он не мой. Хотела рассказать что очень люблю свою работу, людей с которыми меня связал мой отельчик. Что даже безумный график, где ты работаешь три недели без выходных, а потом у тебя 5 свободных дней, и не пойми куда себя деть, не очень меня расстраивает. Но с другой стороны мне хотелось посетовать, что опять не понятно что дальше, что будет после моего года. Мне хотелось поплакаться что я так люблю осень, до безумия, по потери пульса, но эта осень какая-то не моя. Но потом я передумала.
И я просто расскажу вам отрывок одной
истории. Самой обычной и простой. Просто
что бы Вы знали, что даже в самом обычном и простом, в незаурядном, есть что то
милое и тёплое. И что бы Вы верили, что всё приходит в своё время. Просто приходит.
Пейте чай с корицей, стройте планы,
сушите гербарий. Это всё таки осень. Это всё таки хорошо.
«Обычно нас всегда спрашивали, как мы познакомились. Мол где находят друг друга такие пары. Нам конечно льстили, в нас не было ничего такого. И познакомились мы как-то очень банально, и я уже плохо помню как. Ничего сверхъестественного, просто два человека оказались в одно время, в одном месте и им было как то очень комфортно. Мы оказались случайно вместе, в одном пространстве, начали говорить. И как то поняли что это нам легко даётся. Будто бы всю жизнь говорили. Потом попробовали помолчать. И это тоже получилось. В общем, так и познакомились. Потом встречались, ходили в кино, держались за руки. Стали жить вместе, строили что-то. Искала себя. Не так, по шальному, а очень продуманно, грамотно, толком. Учились, работали,… Мы занимались делами, лепили себя, карабкались.Кто то бы назвал нас скучными. Мы считали себя правильными, и как то не очень задумывались о том, что там думают другие. А потом поженились. Никто даже не удивился. Да мы и сами не удивились.
Я не очень помню как её встретил, но совершенно отчётливо помню как понял что люблю. Будто бы это было вчера. Она пришла поздно, и пьяная. Как из анекдота, пьяная и смешная. Она всегда много болтает когда напьётся, несёт какую то ерунду. Я не злился, нет. Я
доверял ей, она доверяла мне. А напиться – это случается с каждым. Но в тот раз
ей было как то очень уж плохо, и мы сидели вдвоём в туалете. Она обнимала
унитаз. Я сидел напротив, подавал то воду, то салфетки. Мне было и жалко её и смешно. Просто она очень смешная, когда пьяная.
Её рвало, и она жаловалась, что сейчас выплюнет свои почки. Я спрашивал, почему
же почки. Оказалось, она забыла, как называются остальные органы в её животе.
Мне было так жалко её, но и весело одновременно. И стыдно, что мне весело. Я смотрел на неё. Такую
простую, растрёпанную, забывающую слова. Она всегда хотела казаться собранной,
всегда ставила цели, шла к ним. Носила чёрные юбки, рубашки, ходила с ровной
спиной. Она пыталась всегда держать марку. И вот этот клочок стремлений
обнимает унитаз и не помнит, как называется желудок. И мне стало от чего то так
хорошо. Так тепло. Я смотрел на эту женщину и понимал что больше всего в мире я
хочу держать её за руку когда она болеет, хочу ждать её дома, когда она придёт
уставшая и снимет свою чёрную узкую юбку, оденет мою старую фланелевую рубашку
и будет пить чай. Хочу что бы мы делили наши успехи, что бы переживали неудачи.
Хочу её рядом. Всегда. Так я понял, что люблю её. Но все, почему то, спрашивают
только о том, как мы познакомились. А я не очень уж это и помню. Как то очень банально познакомились.»
