4 месяца без единого слова

Мы сидели на лавке, в абсолютно немецком Biergarten. Столы со скамейками, пиво из больших кружек и вид на озеро. С мокрыми волосами, с наглыми глазами я беспардонно врала. Врала, что у меня есть блог в интернете и что я пишу. Меня спрашивали, о чём я пишу, и читает ли меня, ну хоть кто ни будь. Я кивала, улыбалась, радовалась. Я говорила о том, что люблю писать, люблю эти буквы, которых не так то и много, но они так удачно складываются в слова. Я смотрела на воду, на небо, на эти лавки, и говорила о том, что больше всего в жизни мне хочется сидеть на террасе и писать книжки. Мне верили. Более того в меня верили. На меня смотрели внимательно, и даже с каким то зачарованным уважением. И вдруг очень спокойно сказали, так пиши. Пиши и отправляй книги в издательства. А что, так же делают.

Я качнулась на глупой лавке. В какие издательства? В немецкие? С моим-то немецким писать книги?

Ах да, твой немецкий… Пиши тогда детские книги. Пиши по простому. Ошибки в тексте можно исправить. А что, ведь детские книжки стоят как взрослые. Пиши книжки. Отправляй в издательства.

Я улыбалась, врала, а мне верили. Какие к чёрту книжки. Мой блог мёртв. За четыре месяца, ни единого слова. Меня уже никто не читает. И как бы я не любила буквы и слова, писатель из меня ещё тот.

Сегодня я опять за клавиатурой. Я ненавижу врать. Я больше не хочу врать. Хотите правду за те четыре месяца, которые без единого слова?

 Моя Германия меня измотала. Морально выжала. Так должно быть. Так закаляют. Я сидела в своём отельчике, прилежно делала свой социальный год,  и строила тихие планы на будущее. Или аусбильдунг в отеле и университет. Университет это сложно, напряжно и дорого. Стоит сил, нервов, часов сна. Стоит денег. Но я о нём думала. Сдавала тест Даф. Ходила на курсы, не пропускала, сидела с умным лицом. Бесконечные графики, разговоры с диктофоном и даже в душе не песни петь, а стандартные фразы повторять. Потом был экзамен. Быстро, чётко, нервно. Я пришла с экзамена и закрыла все книжки.  Отнесла их в библиотеку. На шесть недель, что ждут результатов, я перестала учить немецкий. Впервые за полтора года я начала смотреть фильмы на русском языке. Моя голова, мозг, здравый смысл взяли отпуск. Если вы хотите проиграть – остановитесь. Сядьте и ничего не делайте. И по истечению времени вы - никто. Можете мне поверить. Я сидела, прожигала жизнь, ходила танцевать и через шесть недель узнала результат экзамена.

4,5,5,3. Письмо. Я провалила письмо. Писатель, проваливший письмо имеет право пойти смыть свои буквы в унитаз. Смыть раз пять. Я смыла шесть.

У меня был аусбилдунг. Я нашла эту вакансию ещё в сентябре. Контракт подписан. Вопрос стоял только о визе. И визу мне дали. Не знаю как. Не имею ни малейшего понятия, дали почему то. В прошлом году не дали, а теперь дали. Она ещё не вклеена в паспорт, но 31 июля обещали вклеить. Была ли я рада? Я была спокойна. Я думала -  хорошо, это вариант. Вот три года я буду здесь. А там что-то измениться, что то наклюнеться. Может сдам таки Даф и пойду в универ. Нуууу, в году так следующем. А может, не пойду.  Буду работать в отеле.

Я ходила на йогу. У нас тут в парке йога. Йога для всех и бесплатно. Принеси свой матрас и занимайся прилежно. Я ходила на йогу и играла в театре. У нас тут театр импровизаций для всех и каждого, не в парке, в помещении, но тоже между прочим бесплатно.И вот как то раз в парке, стоялая  в позе проснувшейся собаки, весеннего дерева, или в позе младенца жующего пятку, не помню точно. Но главное, что глубоко и вдумчиво дышала. Смотрела в небо. И была счастлива. И с каждым вдохом мне становилось грустно. Каждая мышца моего глупого тела грустила вместе со мной. Знаете почему? Потому что в парке, под небом на коврике для йоги, я оказалось очень случайно. Кто-то согласился поменяться со мной сменами, что бы я сходила на свою вдумчивую йогу. Что бы я в этот момент осознала, как я ненавижу эти смены. Я хочу знать, как выглядит мой рабочий план, хочу планировать йогу и играть в театре с 19 до 22.00. Или даже до 22.30. Я не хочу сидеть на рецепшене пол жизни, чтобы «может быть» и «когда-нибудь». Я хочу делать больше, лучше. Кто мне сказал, что я не потяну университет? Кто мне дал право в себя не верить? Кто сказал, что заниматься я могу только тем, чем не ходят заниматься немцы? Мыть унитазы в первый год аусбилдунга, ради того что бы во второй носить тарелки?

Я пришла домой. Села на кровать. И ничего не сделала. Я просто осознала, что мечту про отель, я просто выдумала. Что да, отель это хорошо, интересно, здорово. Только заходить туда надо с другой стороны. Осознала и пошла спать. Ничего не сделала. Поспала, поработала, поела, опять поработала, опять поспала.

Прошло какое то время. Я больше не знаю, сколько времени. Кто то бы успел разок пересдать Даф. Я же спала, смотрела фильмы. Ходила танцевать, играть в театре, когда позволяли смены. И как-то ночью, часа в три утра я зарегистрировалась на последнее место для сдачи страшного теста. В 3 утра приходят самые отчаянные решения. У меня было месяца полтора, даже меньше до теста, место досталось в часе езды от Штутгарта, что ещё очень повезло.

Я достойна большего. Я хочу в универ. Снова хочу за парту. Только теперь по-настоящему. Не потому что школу закончил и все пошли в универы, ну и я пошел. А пошел туда куда мама с папой сказали. Мне хотелось в универ, потому что образование приобрело свою цену и значимость. Я писала сочинения. Описывала чёртовы графики. Не спала. Последние две недели были адом. Я рыдала каждый день. Я писала сочинения и рыдала. Их проверяли, и я рыдала снова. Я ненавижу теперь слова, ненавижу буквы, пусть их не так уж и много. Но я не хочу всю жизнь работать в сменах. Я хочу ходить на йогу и знать что в субботу у меня выходной. Я хочу учить экономику, работать на интернациональном рынке и носить строгие костюмы в офис. Я не хочу глупую форму и улыбаться потому, что это написано в отельном уставе. Я хочу большего.

            Первое, что я сделала, написав экзамен – посмотрела дату следующего. Я больше не собираюсь закрывать учебники и относить их в библиотеку. Я больше не остановлюсь. И фильмы на русском в строжайшем игноре.

            Неделе, когда мне надо было сдавать экзамен, совпала с неделями генеральных репетиций. Театр это вам не на пляже полежать. Серьёзно. Это труд. Это такой же труд как и грузить мешки сахара. Спина только не так болит.

Моя премьера в театре прошла на ура. Я была счастлива. Делать то, что нравиться, не ставить себя в рамки, говорить громко. Смеяться. Такое ощущение свободы. Это твоя сцена, ты её хозяин. Тут всё твоё. Свет от прожектора, зритель.

И я думала о том, что у каждого свои рамки. Естественно, любое бюро имеет четыре стены, но мы достойны же большего. Достойны, хотя бы знать, своё расписание.

            Я жду результата теста. Если он будет плохим, то буду пересдавать, пересдавать столько раз пока не сдам. Я начну Аусбильдунг который больше, не хочу начинать. Мне от этого сейчас никуда не деться, но я буду относиться к нему как к буферу, как к временной мере, может от этого станет легче. Хотите правду? Я боюсь. Мне страшно идти в этот отель, с расписанием, которого никто не знает. С зарплатой, на которую выживают, а не  живут. И жить в лесу, что бы вы понимали. Страшно, что больше не будет театра и йоги, а будут только тарелки и улыбаться по уставу. Но я не собираюсь с этим мириться, не собираюсь врать себе. Дальше будет страшнее. Учиться в университете, работать и наверно снова выживать. Но. Университет это университет. И учить ты можешь всё что хочешь, а не то на что дали разрешение..

Я не жалуюсь. Я сама выбрала этот путь. Я рыдаю, каждый день рыдаю от страха, от злости, от не знаю чего, наверно от того , что я истеричка, но я не жалуюсь. Моя  Германия проверяет на прочность. Стисни зубы, детка. Стисни зубы, и учи немецкий, пиши сочинения, вытащи свои буквы из унитаза и верь в себя. Пиши книжки и относи их в редакции. Ищи университет, в котором хочешь учиться, ищи то, что хочешь учить. Думай, кем хочешь стать, когда вырастешь. Говори. Говори с людьми. С каждым встречным, не бойся задавать вопросов, не бойся требовать. Вообще не бойся. В этом нет смыла. И пиши. Пиши по простому. Но пиши.